От яркой лампочки, кажется, нагревается не только воздух, но и нервы.
Тихонько кипит процессор.
Все мое время измеряется от и до.
Твоего смс.
В кофе остыли сливки.
Курсор самовольно бегает по монитору, эксплорэр нам видите ли не нравиться, он у нас не грузиться, а опера почему-то отказывается создавать ноые ящики, и менять пароли.
Себя не изменить и от себя не уйти.Или себе не изменить?
А сегодня мой квадратный и плоский (по аналогии с шутками?)комп не нашел сидиром. Куда теперь вставлять ему диски пока неизвестно, но извращенная фантазия уже подсказывает пару вариантов. Практичный ум пока против.
Пальцами впиваюсь в землю, пытаюсь забраться вверх по откосу, но ноги скользят про промерзлой земле,зацепиться не за что и я медленно на спозаю с откоса вниз. Еще один рывок и я уцепляюсь-таки за какую-то корягу, подтягиваюсь, и вылезаю из этого оврага.
Ботинок хлюпает, но настроение хорошие, потому что мокрая только одна нога.
Шампанское в честь нашей встечи, и в честь рождения Аркадия!
Аркадий, твой отец ждал твоего появления 40 лет и три года.
Борис, если мы когда-нибудь встретимся, а в нашем чокнутом городе возможно все, я вспомню тебя. Спасибо за шампанское, спасибо за небольшое чудо доброты в этот прекрасный день.
А от привычки улыбаться беспрестанно крепчает кожа на лице
Двухметровый мальчик, строивший мне глазки, прости, я занималась мысленным расчленением твоего тела на отдельные органы, анатомия всегда была моей слабостью... мне кажется, что твоей невесте не повезет...
Парень, что пытался продать мне рекламную газету, я отдала тебе всю свою мелочь, потому что ты мне напомнила моего брата.
Презерватив в груде мелочи оказался случайно, поверь.
Но было бы хорошо, чтобы такие разгильдяи как ты больше не размножались.
Облизывающееся лицо на эскалаторе...ты мне еще приснишься на, я знаю.
В моих самых страшных кошмарах.
Любовь есть.
Пошла открывать кран.
В Питере наводнение!
Я уже утонула, а мой счастливый труп, улыбаясь, несется по волнам к пингвинам. Нервное истощение, я знаю, что это такое.
Раньше я была филателистом, но потом перестала коллекционировать марки, когда узнала, что есть еше экстази и плюшки))
Меня затопило, я захлебнулась счастьем.
Мое сердце кричит так, что я не слышу ничего вокруг.
Когда это случилось впервые, она решила, что ее наказал Бог.
Нашла в темном пыльном чулане на самолй верхней полке старый чемодан с запрятанными туда дедом-коммунистом старыми величавыми иконами, и ветхую, но от этого еще более величественную библию, с "ятями". Спрятавшись от всех под кроватью, по деревенскому обычаю застеленную покрывалом до пола, и отгородившему ее от всего мира завесой покоя, она читала.
С трудом - свет был мутным. Молча рыдала, пряча мокрое соленое лицо в ладонях. Отрываясь от библии начинала шептать "отче наш", креситлась, вдруг спохватывалась и поднимала глаза к небу в отчаянии вопрошала:
"за что? за что?!", сжимала руки так, что костяшки пальцев нчинали белеть, сглатывала подкотивший к горлу комок, и снова рыдала, раыдала...
Потом, повзрослев относилась к тому времени с улыбкой, снисходительно, но тайком иногда тяжело вздыхала. Подарок матери природы был пожизненнцм крестом, хотя какая она мать, с такими подарками... мачеха-природа.
Делилась изредка с подругами, но тайком, считая такие вещи слишком личными, но иногда так хотелось поделиться несчастьем, что она рассказывала, и это было так волнующе-неприлично...
Иногда, в особенно тяжелые дни, чувствовала себя калекой.
Срывалась, раздражалась, сидела обхватив колени руками, накрывшись теплым пледом уставившись остекленевшим взглядом в стену. В такие моменты ненавидела всех мужчин люто и безнадежно.
Потом одна-две таблетки и боль уходила, она возвращалась в себя и размышляла...
Моменты позора, моменты боли, иссущающей, мучительной, порой острой и пронизывающей, моменты всплесков - за пару минут пропасть от счастья до раздражения, от ненависти до симпатии, от неприязни до отвращения - нередсказуемо, моменты неловкости и смущения, обиды и горечи....
Она размышляла....
Через месяц, продав подаренную дедом антикварную Библию, сделала операцию по перемене пола.